Ой, вы все. Я даже не курю и чувствую, что мне нужна сигарета, прежде чем я начну это дело. Мы здесь, чтобы поговорить о Наследии Хогвартса, а для этого нам нужно обсудить весь этот бардак. Поднимите стул, налейте себе чаю, завернитесь в одеяло, кричите в подушку (или в бездну), потому что этот разговор выбьет из нас обоих все силы. (Или потяжелеет.)
Наследие Хогвартса» — это экшен-RPG от третьего лица, действие которой происходит в той же вселенной, что и классическая серия детских книг о Гарри Поттере. Если вам нужно напомнить, эти книги, окружение Волшебного мира и кинофраншиза «Гарри Поттер» являются интеллектуальной собственностью и детищем писательницы Дж. К. Роулинг. Это важно, потому что она всегда была неотделима от своих произведений и от произведений, которые она вдохновила (и лицензировала), в лучшую и теперь в основном в худшую сторону. Ничто с печатью «Волшебного мира» нельзя рассматривать вне контекста того, что это продукт дамы Дж. К. Роулинг, CH, OBE.
На страницах своих книг она заставляла обычное казаться необычным. Она создала место, где странным одиноким детям говорили, что они особенные, где дети, пережившие насилие, были не просто сломлены. Однако с 2019 года некогда любимая детская писательница… ну, у нее есть несколько мнений. О таких людях, как я. И о том, должны ли мы существовать. Она даже зашла так далеко, что предположила, что мы по своей сути опасны, представляем угрозу для настоящих (ой) женщин повсюду.
Когда я был ребенком, каждое слово, выходившее из-под пера Дж. К. Роулинг, творило волшебство в моем мире, но теперь каждое ее слово ранит мое сердце. Каждая гомофобная или трансфобная фраза, которую слышат дети-педики в детстве, становится голосом, который преследует их в течение долгого времени. Мы слышим, как родственники, друзья и родители говорят ужасные вещи о нас и нам. Многие из нас борются с этими голосами каждый день. Когда один из этих голосов исходит от автора, который научил вас принимать себя, от человека, который, как вы думали, действительно видел вас и таких детей, как вы, это ранит так, как, я искренне надеюсь, она никогда не поймет. Я бы никому этого не пожелала.
Когда один из этих голосов исходит от автора, который научил вас принимать себя, человека, который, как вы думали, действительно видел вас и таких детей, как вы, это ранит так, как, я искренне надеюсь, она никогда не поймет. Я бы никому не пожелала этого.
Я не ненавижу ее. Честно говоря, было бы легче, если бы я ненавидел. Где-то внутри меня живет ребенок, который все еще любит ее, несмотря ни на что. У этого ребенка большой опыт любви к людям, которые причиняли ей боль. Она никогда не спрашивает почему; она просто хочет знать, что она сделала не так и как это можно исправить. Трудно сказать ей, что исправлять уже нечего. И что есть места, в которые мы не можем вернуться. Такие места, как Хогвартс.
Непростительные проклятия
Я помню, когда вышла первая книга. Мальчишка-бандит на обложке. Школьная книжная ярмарка. В то время это была просто еще одна книга для чтения по главам на полках рядом с такими книгами, как «Банникула» и «Мурашки по коже». Я буду честен. Для меня это не было ситуацией «бесконечной истории». Я не открыла обложку и не перенеслась в мир волшебства и тайн. Мне понравилось, но на этом все и закончилось. Именно третья книга, «Узник Азкабана», окутала меня своим миром и втянула в себя.
Это был первый, который показался мне опасным. Наблюдая за тем, как знакомые мне персонажи сталкиваются с опасностью на уровне взрослых, я чувствовал, что их видят. В Гарри я увидел отражение своего собственного тяжелого детства. Я разделял его разочарование в мире взрослых и тот тугой узел гнева, который он не мог понять, что кипит в его груди. В Роне я поняла, что значит ходить в школу в ручной одежде, беспокоиться о деньгах так, как никогда не должен беспокоиться ни один ребенок, а еще я поняла, каково это — когда над тобой смеются за то, что ты рыжая. В Гермионе я увидела свое неумолимое и часто раздражающе напористое чувство правильного и неправильного, и как это часто приводило ее и меня в беду. После «Узника Азкабана» я оказалась в глубокой западне.
Я избегал прессы о «Наследии Хогвартса», когда о нем только объявили. Я не хотел видеть геймплей, я не хотел быть потрясенным трейлерами. Я избегал их, как чумы, потому что боялся, что у меня возникнет противоречие, что я увижу игру, передающую магию книг, и мое сердце выпрыгнет из груди. Я боялся увидеть роскошные визуальные эффекты фильмов, воссозданные на современном игровом оборудовании, реализованные в 4K и полном HDR. Я боялся, что мне придется сказать 12-летней мне, что она не сможет в это играть, и объяснить почему. Поэтому, когда я получила код на «Наследие Хогвартса», я приготовилась.
Когда дом больше не дом
Я думал, что проведу много времени в этом разделе, придираясь к мелочам. Перечисляя все мои претензии к тому, как игра отклоняется от исходного материала, как она выглядит и ощущается устаревшей, и как каждый персонаж просто похож на аниматронного робота Chuck-E-Cheese, который только и ждет, чтобы вы зашли и положили четвертак, чтобы он мог произнести свою единственную строчку диалога и исполнить мрачное, дергающееся, хриплое подобие живого существа. Но здесь нет гнид, чтобы ковыряться, это просто вши на всем пути.
Чем дольше я проводила в этой версии Хогвартса, тем больше чувствовала ощутимое отсутствие. Определенно, чего-то не хватает. Я подумал, что, возможно, дело в слабом художественном оформлении, в одномерных персонажах, которые выглядят как магазинные версии тех, кого мы знаем и любим, или даже в заметном отсутствии культовой партитуры Джона Уильямса. Но есть и более серьезное отсутствие.
Там, где должно быть сердце этой игры, есть дыра. Поначалу ее не видно. Вы должны действительно почувствовать ее края, перестать искать то, что есть, и начать замечать то, чего нет. Здесь нет чувства места. Мир безжизненный. Модели персонажей и лицевая анимация присутствуют, но почему-то отсутствуют. Персонажи анимированы, но они определенно не чувствуют себя живыми.
Там, где должно быть сердце этой игры, есть дыра.
Сюжет, помимо того, что он основан на антисемитизме (глобальный «заговор» пытается положить конец рабству, но это плохо, потому что рабам нравится быть рабами), даже не кажется убедительным. Он кажется мутным, минным полем вопросов без ответов и необъяснимых мотивов. И, кстати говоря, персонажи часто прямо заявляют о своих мотивах, но они не кажутся правдоподобными или даже особенно последовательными. Здесь говорится, что это Хогвартс, но нет ощущения, что это Хогвартс. Даже несмотря на споры вокруг самой Роулинг, создается впечатление, что игра была создана для того, чтобы воспользоваться ностальгией фанатов, не уделяя никакого внимания тому, чтобы в нее действительно стоило играть.
Только по этой причине я не могу с чистой совестью рекомендовать тратить на него деньги. В сочетании с тем, кому эта игра помогает, а кому вредит, она определенно не стоит того, если только ваша цель — причинить вред.
Это знакомая проблема. Ее мы видим и в последних фильмах о Волшебном мире.
Новые фильмы плохие. Не только плохие морально, но и плохие качественно. Их неинтересно смотреть. Зрелищность есть, но все это кажется плоским и каким-то непонятным. Если присмотреться, то можно увидеть неуклонное снижение качества новых фильмов, когда владельцы IP пытаются выжать хоть какое-то подобие жизни из франшизы, которая была практически отравлена своим владельцем, несмотря на попытки исправить положение. В некоторых рецензиях это объясняется тем, что Роулинг имеет более прямой контроль, и меньше людей могут сказать ей «нет» или внести правки. Проблема Джорджа Лукаса. Но «Наследие Хогвартса» заставляет меня думать, что это не так.
Стоя вместе
Существует прямая зависимость между тем, насколько открыто Роулинг говорит о своем фанатизме, и тем, насколько плоскими и бессердечными становятся СМИ Волшебного мира. Я не думаю, что это совпадение. Я думаю, это потому, что люди ЛГБТКВ+ и их искренние союзники — одни из лучших творческих умов в мире, а эти фильмы и эта игра были сделаны в основном без них.
Игровая индустрия гораздо более странная, чем многие думают. Все, что вы знаете и любите в своих любимых играх, было создано гомосексуалистами. Я имею в виду не только режиссеров или исполнительных продюсеров. Я имею в виду концепт-художников, которые оживляют ваши любимые игры, саунд-дизайнеров, инженеров, технических художников, композиторов, музыкантов, писателей, тестеров, продюсеров — руки, которые делают лучшие игры в мире, принадлежат педикам. Мы — жизнь, биение сердца и магия великих игр.
В зияющей пустоте в сердце Наследия Хогвартса я вижу тихую солидарность гомосексуалистов и наших союзников в разработке игр. Людей, которые просто сказали «нет», когда им предложили работу. Те, кто не отвечал на электронные письма от Portkey Games, те, кто вежливо сообщал своим коллегам, что работа над игрой о Гарри Поттере будет вредна для транс-сообщества, те, кто слушал и говорил: «Хорошо, да, спасибо, что сообщили мне». Люди, которые ставят свои моральные принципы и своих близких выше легкой зарплаты.
В зияющей пустоте в сердце Наследия Хогвартса я вижу тихую солидарность гомосексуалистов и наших союзников в разработке игр.
Я, наверное, никогда не узнаю ваших имен. Но вы знаете, кто вы — я вижу вас, и я ценю вас больше, чем можно выразить словами. Спасибо, что позволили мне закрыть книгу о Хогвартсе и Гарри Поттере. Волшебство ушло и никогда не вернется, потому что без нас Волшебный мир так же бессердечен, как и его создатель.
Источник: https://www.wired.com/review/hogwarts-legacy-review/
